Рост у меня чуть больше валенка

Литна peoples.ru

Михаил АнчаровПоэт, прозаик, драматург, живописец
Афоризмы Михаил Анчаров [13]

(Из книги «Голубая Жилка Афродиты») Мужики, ищите Аэлиту! Видишь, парень, кактусы в цвету! Золо

(Из книги «Голубая Жилка Афродиты»)

Мужики, ищите Аэлиту!
Видишь, парень, кактусы в цвету!
Золотую песню расстели ты,
Поджидая дома красоту.

Семь дорог — и каждая про это,
А восьмая — пяная .

(Из книги «Самшитовый Лес») Солидные запахи сна и еды, Дощечек дверных позолота, На лестничной

(Из книги «Самшитовый Лес»)

Солидные запахи сна и еды,
Дощечек дверных позолота,
На лестничной клетке босые следы
Оставил невидимый кто-то.

Откуда пришел ты, босой человек?
Безумен, оборван .

(Из книги «Теория Невероятности») . Пусть звездные вопли стихают вдали, Друзья, наплевать нам н

(Из книги «Теория Невероятности»)

. Пусть звездные вопли стихают вдали,
Друзья, наплевать нам на это!
Летит вкруг Земли в метеорной пыли
Веселое сердце поэта.
Друзья мои, пейте земное вино!
Н .

(Из книги «Этот Синий Апрель») . Давайте попробуем Думать сами, Давайте вступим В двадцатый в

(Из книги «Этот Синий Апрель»)

. Давайте попробуем
Думать сами,
Давайте вступим
В двадцатый век.

Слушай, двадцатый,
Мне некуда деться,
Ты поешь
У меня в крови.
И я принимаю
Твое наследс .

(Из книги «Этот Синий Апрель») Батальоны все спят, Сено хрупают кони. И труба заржавела На ста

(Из книги «Этот Синий Апрель»)

Батальоны все спят,
Сено хрупают кони.
И труба заржавела
На старой цепи.
Эта тощая ночь
В случайной попоне
Позабыла про топот
В татарской степи.
Там по синим .

АНТИМЕЩАНСКАЯ ПЕСНЯ

(Из книги «Этот Синий Апрель»)

Однажды я пел
На большой эстраде,
Старался выглядеть
Молодцом.
А в первом ряду
Задумчивый дядя
Смотрел на меня
Квадратным лицом.

Не то что задачи
Искал реш .

БАЛЛАДА О МЕЧТАХ

В германской дальней стороне
Увял великий бой.
Идет по выжженной стерне
Солдат передовой.
Лежит, как тяжкое бревно,
Вонючая жара.
Земля устала. Ей давно
Уж отдохнуть пора.

И вот на берегу ре .

БАЛЛАДА О ПАРАШЮТАХ

(Из книги «Золотой Дождь»)

Парашюты рванулись,
Приняли вес.
Земля колыхнулась едва.
А внизу — дивизии
«Эдельвейс»
И «Мертвая Голова».

Автоматы выли,
Как суки в мороз,
Пистолеты били в упо .

БАЛЛАДА О ПАТРУЛЕ ГОРОДКА НИНАНЬ

На самоохрану двух деревень
Напал неизвестный отряд.
На базаре об этом второй день
Китайцы все говорят.

На базаре об этом в самую рань
Испуганный шепоток.
И выходит патруль из города Нинан .

БАЛЛАДА О ТАНКЕ «Т-34»

(Из книги «Этот Синий Апрель»)

Впереди колонн
Я летел в боях,
Я сам нащупывал цель,
Я железный слон,
И ярость моя
Глядит в смотровую щель.

Я шел как гром,
Как перст судьбы,
Я шел, поднима .

БАЛЛАДА ОБ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ ВОЗРАСТА

(Из книги «Золотой Дождь»)

Не то весна,
Не то слепая осень.
Не то сквозняк,
Не то не повезло.
Я вспомнил вдруг,
Что мне уж тридцать восемь.
Пора искать
Земное ремесло.
Пора припомнить,
Что .

БЕЛЫЙ ТУМАН

Звук шагов, шагов,
Да белый туман.
На работу люди
Спешат, спешат.
Общий звук шагов,
Будто общий шаг,
Будто лодка проходит
По камышам.

В тех шагах, шагах —
И твои шаги,
В тех шагах, шагах — .

БОЛЬШАЯ АПРЕЛЬСКАЯ БАЛЛАДА

Пустыри на рассвете,
Пустыри, пустыри,
Снова ласковый ветер,
Как школьник.
Ты послушай, весна,
Этот медленный ритм,
Уходить — это вовсе
Не больно.

Это только смешно —
Уходить на заре,
Когд .

ВОСКРЕСНАЯ ЗАСТОЛЬНАЯ

Скребут моторы тишину —
Проснулось воскресенье.
Куда пойду? Кого пойму?
С кем встречу новоселье?
Кого увижу на пути,
Кого — на перепутье?
С кем доведется пошутить?
А с кем, увы, не шутят.

ВТОРАЯ ПЕСНЯ О МОЕМ ДРУГЕ-ХУДОЖНИКЕ

Что пережил он, не сможет даже
Изобразить ни слово, ни перо.
Кто на него посмотрит, сразу скажет:
Обстрелян парень вдоль и поперек.

Ведь он прошел военную судьбину,
Едва цела осталась голова.
.

ГЛОТОК ВОДЫ

Нам жить под крышею нет охоты,
Мы от дороги не ждём беды,
Уходит мирная пехота
На вечный поиск живой воды.

Пускай же квакают вслед мещане,
К болоту тёплому ползя.
Они пугают и вещают,
Что за .

ДЕТСКИЙ ПЛЫЛ КОРАБЛИК

Детский плыл кораблик
По синей реке,
Плыли дирижабли
По синей реке.

По зелёной, зеленой,
Зеленой траве
Пулями простреленный
Шел двадцатый век.

Наши отступают —
Небеса горят.
Наши наступа .

ЗЕРЦАЛО ВОД

Неподалеку от могил
Лежит зерцало вод,
И лебедь белая пурги
По озеру плывет.
По бесконечным городам,
По снам длиною в год
И по утраченным годам,
И по зерцалу вод.

И, добегая до могил,
Молча .

КАП-КАП

(Из книги «Теория Невероятности»)

. Тихо капает вода:
Кап-кап.
Намокают провода:
Кап-кап.
За окном моим беда,
Завывают провода.
За окном моим беда,
Кап-кап.
Капли бьются о стекло:
Кап-к .

КОРОЛЬ ВЕЛОСИПЕДА

Лечу по серому шоссе.
А ветер листья носит.
И я от ветра окосел,
И я глотаю осень.
Я распрощался навсегда
Со школою постылой!
И в лужах квакает вода,
Как пробки от бутылок.

Я пролетаю над зе .

КУРАНТЫ

Там в болотах кричат царевны,
Старых сказок полет-игра.
Перелески там да деревни
Переминаются на буграх.

Там есть дом. Я всю ночь, ленивый,
Проторчу напролет в окне.
Мне играют часы мотивы .

Не сходим на вокзалах мы В местечках по пути. Китайскими базарами Бродить мы не хотим. Дымок у

Не сходим на вокзалах мы
В местечках по пути.
Китайскими базарами
Бродить мы не хотим.

Дымок унылым инеем
Ложится в гаолян.
Летит на сопки синие
На фанзы и поля.

А мимо города летят
И тру .

ОДУВАНЧИКИ

«. Будешь первой на свете женщиной!
Об тебе узнает страна!»
Только жизни мне той обещанной
Не видала я ни хрена.

Он работал в секретном «ящике»,
Развивал науку страны.
Только сам он был весь .

ОНА БЫЛА ВО ВСЕМ ПРАВА

Она была во всем права —
И даже в том, что сделала.
А он сидел, дышал едва,
И были губы белые.
И были черные глаза,
И были руки синие.
И были черные глаза
Пустынными пустынями.

ПЕСЕНКА О МОЕМ ДРУГЕ-ХУДОЖНИКЕ

Он был боксером и певцом —
Веселая гроза.
Ему родней был Пикассо,
Кандинский и Сезанн.
Он шел с подругой на пари,
Что через пару лет
Достанет литер на Париж
И в Лувр возьмет биле .

ПЕСЕНКА ПРО ПСИХА

Балалаечку свою
Я со шкапа достаю,
На Каначиковой даче
Тихо песенку пою.

Солнце село за рекой
За приемный за покой.
Отпустите, санитары,
Посмотрите, я какой!

Горы лезут в небеса,
Дым в до .

ПЕСНЯ О РОССИИ

Ты припомни, Россия,
Как все это было:
Как полжизни ушло
У тебя на бои,
Как под песни твои
Прошагало полмира,
Пролетело полвека
По рельсам твоим.

И сто тысяч надежд
И руин раскаленных,
И с .

ПЕСНЯ ОБ ИСТИНЕ

Ох, дым папирос!
Ох, дым папирос!
Ты старую тайну
С собою принес:
О домике том,
Где когда-то я жил,
О дворике том,
Где спят гаражи.

Ты, дым папирос,
Надо мной не кружи.
Ты старою песенкой
.

ПЕСНЯ ОБ ОРГАНИСТЕ

(Из книги «Сода-Солнце»)

Рост у меня
Не больше валенка.
Все глядят на меня
Вниз,
И органист я
Тоже маленький,
Но все-таки я
Органист.

Я шел к органу,
Скрипя половицей,
Свой маленький ро .

ПЕСНЯ ПРО ДЕДА-ИГРУШЕЧНИКА С БЛАГУШИ

Я мальчишкою был богомазом.
Только ночью, чуть город затих,
Потихоньку из досок чумазых
Вырезал я коней золотых.

Богомазы мне руки крутили,
Провожали до самых сеней,
По спине в три полена крес .

ПЕСНЯ ПРО НИЗКОРОСЛОГО ЧЕЛОВЕКА

Девушка, эй, постой!
Я человек холостой.
Прохожая, эй, постой!
Вспомни сорок шестой.

Из госпиталя весной
На перекресток пришел ночной.
Ограбленная войной
Тень за моей спиной.

ПЕСНЯ ПРО РАДОСТЬ

Мы дети эпохи.
Атомная копоть,
Рыдают оркестры
На всех площадях.
У этой эпохи
Свирепая похоть —
Все дразнится, морда,
Детей не щадя.

Мы славим страданье,
Боимся успеха.
Нам солнце не в пор .

ПЕСНЯ ПРО ЦИРКАЧА

Губы девочка мажет
В первом ряду.
Ходят кони в плюмажах
И песню ведут:
Про детей, про витязей
И про невест.
Вы когда-нибудь видели
Сабельный блеск?

Поднимается на небо
Топот и храп.
Вы в .

ПРО ПОЭЗИЮ

Снега, снега. Но опускается
Огромный желтый шар небес.
И что-то в каждом откликается —
Равно с молитвой или без.

Борьба с поэзией. А стоит ли?
И нет ли здесь, друзья, греха?
Ведь небеса за .

ПРОЩАНИЕ С МОСКВОЙ

Буфер бьется
Пятаком зеленым,
Дрожью тянут
Дальние пути.
Завывают
В поле эшелоны,
Мимоходом
Сердце прихватив.

Паровоз
Листает километры.
Соль в глазах
Несытою тоской.
Вянет год,
И выпив .

РУСАЛОЧКА

Мне сказала вчера русалочка:
«Я — твоя. Хоть в огонь столкни!»
Вздрогнул я. Ну да разве мало чем
Можно девушку полонить?
Пьяным взглядом повел — и кончено:
Колдовство и гипноз лица.
.

САЛЮТ, РЕБЯТА!

Весною каждой роится улей.
«Салют, ребята!» — я вам кричу.
Любая жажда, любая пуля,
Любая драка вам по плечу.

Орда мещанская вас пинала,
Кричала — дескать, вам путь один:
От кринолина до крими .

СЕЛО МИКСУНИЦУ

Село Миксуницу
Средь гор залегло.
Наверно, мне снится
Такое село.

Там женщины — птицы,
Мужчины — как львы.
Село Миксуницу
Не знаете вы.

Там люди смеются,
Когда им смешно.
А всюду смеются .

СЛОВО «ТОВАРИЩ»

Говорил мне отец:
«Ты найди себе слово,
Чтоб оно, словно песня,
Повело за собой.
Ты ищи его с верой,
С надеждой, с любовью,—
И тогда оно станет
Твоею судьбой».

Я искал в небесах,
И средь ды .

СОРОК ПЕРВЫЙ

Я сказал одному прохожему
С папироской «Казбек» во рту,
На вареник лицом похожему
И с глазами, как злая ртуть.
Я сказал ему: «На окраине
Где-то, в городе, по пути,
Сердце девичье ждет хозяина.
.

ЦЫГАН-МАША

Ах, Маша, Цыган-Маша!
Ты жил давным-давно.
Чужая простокваша
Глядит в твое окно,
Чужая постирушка
Свисает из окна,
Старушка-вековушка
За стеклами видна.

Что пил он и что ел он,
Об этом не к .

ЧАС ПОТЕХИ

Парень ужинает — пора.
В подоконник стучат капели.
За окном орет детвора
То, что мы доорать не успели.

То, что намертво — за года,
То, что в пролежнях на постели,
То, что на зиму загадать
Соб .

Я сижу, боюсь пошевелиться. На мою несмятую кровать Вдохновенья радужная птица Опустилась крошк

Я сижу, боюсь пошевелиться.
На мою несмятую кровать
Вдохновенья радужная птица
Опустилась крошки поклевать.

Не грусти, подруга, обо мне ты.
Видишь, там, в космической пыли
До Луны, до голубо .

А. Ельков. Валенки-валенки. Рассказ о восхождении на Пик Ленина 1982 года

Рассказ о восхождении на Пик Ленина в 1982 году. О валенках, как оптимальной обуви и первом опыте использования пластиковых ботинок. О том, как быстро может поменяться настроение во время восхождения.

Мой друг по альпинистской жизни Геннадий Копейка написал как-то в фейсбуке, что появилась идея сделать книгу об истории харьковского «Буревестника». И сбором материалов, а также их обработкой будет заниматься другой мой друг Анатолий Лебедев, автор прекрасных стихов и рассказов. Я как-то обрадовался и продумал в голове несколько сюжетов. Несколько небольших рассказов, которые давали бы живое представление о том, как всё было. И даже начал писать. Но жизнь то шла, таких начатых статей была не одна. Где стимул возвращаться и заканчивать? Увы, стимулом стала неожиданная смерть Толи Лебедева, удар в сердце.

Итак, рассказ о валенках…

В моей жизни многое случалось по одной схеме: то о чем много читал, затем вполне без всяких предпосылок воплощалось в жизнь. Перед учебной практикой на Кавказе после второго курса, я засел за книги и изучил районы, которые мы планировали посетить, теоретически. Так определялся мой основной жизненный путь. На практике, шокированный реальной красотой горной природы, я решил, что это вполне достойная тема, чтобы стать моей профессией. И начал еще более усиленно читать, сделав библиотеки основным местом своего нахождения. Читал о горах всё, что могло их касаться, но в первую очередь альпинистские книги. А там всё больше речь шла о высотных восхождениях.

Осенью 1981 года в Крыму Боря Поляковский, с которым познакомился летом в альплагере, предложил мне присоединиться к его компании. Он её собирал под флагом Спортклуба ХАИ. Боря убедил меня своими вполне наполеоновскими планами. И самым сильным аргументом для меня были гарантии высотных восхождений. Мечта, которая совсем неожиданно, могла стать реальностью. Шутка ли, мы запланировали «сделать Снежного барса» за три сезона. Дерзость, которая была совсем не в моем стиле.

Вот только тогда вопрос соответствующего снаряжения для меня стоял остро. И в первую очередь это я об обуви. Во многих литературных источниках для высотных восхождений хвалили валенки. И я на это, как говорится, «купился». Впрочем, тогда и другого выхода не было. Ну и первый семитысячник Пик Ленина казался технически не сложным, подходящим для такой обуви.

В Харькове и окрестностях, валенки в то время вышли из моды, но найти их в продаже еще можно было. Тогда делать их с подошвой, типа для зимней рыбалки, еще не начали. Может, и начали, но я нашел в продаже только обычные, со скругленной подошвой. И начал думать, как их приспособить под кошки. Отпорол где-то подошвы от старых ботинок. Затем с большим трудом пришил их леской по краям и остальную часть контактной поверхности начал заливать разного рода клеями. Прежде всего, расплавленным пластиком. Что-то похожее получилось, хотя внешний вид был ужасный. Но это не волновало, так как поверх шли брезентовые бахилы — просто мешки, которые сшила моя мама.

Первая часть сезона 1982 года прошла у нас в горах Сванетии, в ущелье Накра. Там у меня был запоминающийся юбилей. В день моего 25-летия дождь с градом лил весь день. Вот так и отпраздновал, лёжа в тесной палатке. Благо, что из-за большого полиэтиленового тента, она не текла. Закончился этот сбор для нашей компании спринтерским забегом: две четвёрки Б за два дня. Иначе мы бы не имели права идти на первую 5А, которым считался Пик Ленина.

Не буду рассказывать о подробностях дороги в Азию и периоде акклиматизации, хотя там есть что вспомнить. Сразу к самой кульминации экспедиции. Почти весь состав нашей довольно большой экспедиции города Харьков 11 августа 1982 года поднялся в штурмовой лагерь пика Ленина (маршрут «через скалы Липкина»). Мы остановились на высоте, оцененной как 6500. У нас было нескольких групп. В большинстве своем альпинисты общества «Авангард» во главе с самим Юрием Ивановичем Григоренко-Пригодой, царем и богом нашего сообщества одновременно.

От «Буревестника» там была только наша небольшая группа спортклуба ХАИ. Интересно, что официально, то есть, формально, руководителем нашей группы был Володя Хольченков. Мы просто, как говорится, «делали ему руководство». Было такое понятие в альпинизме тех лет, состоявшем с формальной стороны в «заполнении клеточек», обязательного набора вершин в порядке возрастания до того, как ты станешь кандидатом в мастера. Вову мы конечно ценили, но он кроме всего, был младше всех в нашей компании. В нашей группе также был инструктор. Это был Юрий Константинович Чернышев, по возрасту старший остальных лет на 15. Однако его стопроцентная интеллигентность мешала ему быть настоящим лидером и что-то нам диктовать. Казалось, главное слово во всех вопросах принадлежало Боре Поляковскому. Ведь это он обо всём договорился и как бы оплатил всё. То есть, денег мы еще не заработали на промальпе в том количестве, в котором получили на экспедицию. «Если ты такой умный, оплати всё из своего кармана» — никто так не говорил, но все помнили, что это выражение было, в общем-то, справедливым. При всём при этом, за спиной у Бори была фигура еще одного нашего товарища – Паши Сизонова. Они казались неразлучными друзьями. У Павла Петровича был образ идеального спортсмена и, за одно, мудреца. Человека, мнение которого по любому вопросу все ждали в любом разговоре. И оно было чаще всего решающим.

Ну и я. Новый человек, парень со стороны, которого облагодетельствовали, взяв в компанию — пока без особых заслуг. Своё мнение я пока что держал за зубами…

Это часть нашей команды в 1983 году. Лицом к фотографу (Г. Копейке) Владимир Хольченков, Борис Поляковский и Александр Ельков

День подъема в штурмовой лагерь был прекрасным, солнечным и без ветра. Была атмосфера праздника, мы радостно приветствовали по пути дружественных болгар из экспедиции Христо Проданова. В составе нашей экспедиции, кстати, также была тёплая болгарская компания, сборная города Троян.

Поставили палатки на склоне примерно на высоте 6500. Улеглись, всё шло хорошо. Но уже в самом начале ночи задуло так, что казалось, что никаких шансов у нас на вершину не будет. Как бы просто выжить. Всё гудело реактивной турбиной, палатки напряженно скрипели, удерживаемые от полёта в небо весом наших тел. Для меня картина была ясная, выхода на штурм не будет. И горькое разочарование, а вдруг второй попытки не будет?

Утром ветер, в общем-то, не особо утих. Но наша группа решила всё же вылезти из палатки. Просто посмотреть. Оказалось, что всё не так страшно, то есть, не смертельно. Но мысли о выходе у меня не появилось. И вдруг до меня доходит информация (общаться можно было только криком в ухо), что мы собираемся идти на восхождение! Что Юра Чернышев побеседовал с Юрием Ивановичем. И вроде договорились, что пойдём, попробуем пройти сколько сможем. Я в душе был против: шансов нет, поморозимся и всё… прощай Высота! Недовольство наверняка было заметно по моему надутому лицу, но из-под маски и капюшона его никому видно не было.

Так мы и пошли, упираясь во встречный ветер, ложась на него, медленно и безнадежно. Прошли всего-то не более часа, когда всё внезапно изменилось. Это мы достигли главного гребня и оказалось, что на южной стороне есть такое удивительное образование — «карман». Это ложбина между основным гребнем и ледовой массой, стекающей на юг. Здесь ветра не было вообще, а вскоре и солнце начало пробиваться сквозь редеющую мглу. Настроение моё изменилось на 180 градусов. Пришла полная уверенность в победе, никаких сомнений, что тут идти-то! Метров 300 оставалось по высоте. Вскоре и вершина показалась, знаменитый взлёт. Здесь пришлось покинуть южную сторону. Тут как раз и туман стал сгущаться, как-то потемнело, резко похолодало. Было ощущение какой-то торжественности, вершина вроде видна, но встречает нас неприветливо.

Тут-то как раз место, где надо вспомнить о валенках. Я их обул в лагере 5600 и до этого момента только радовался своей обуви. Тепло! Самое главное чего я боялся начитавшись книг – это обморожений ног. А тут … никаких проблем. Да, их и не было до начала главного подъема. Здесь кошка, старая ВЦСПС, примотанная ремнями предательски разболталась и слезла вбок. Предстояла не очень приятная работа, снимать рукавицы, расправлять обледеневшие ремни, затягивать. Я уже принял позу и приступил к работе, когда «за спиной услышал ропот», то есть, разговор.

«Ну что, пора разворачиваться!» и не услышал от товарищей никаких возражений. Страх пробежал по моей спине и ударил в голову. По моему мнению, до вершины оставалось не больше получаса. Это сумасшествие! О том чтобы дискутировать, мысли у меня не возникло. Кто меня послушает! Как был в положении низкого старта, так я и стартовал.

Да, я рванул, яростно пытаясь ударами валенка поправить съехавшую кошку. Шел первым, не поворачивая головы, боялся, что меня одёрнут. Но довольно быстро понял, что вся команда пошла за мной. И всё равно боялся остановиться.

Шли в основном по снегу, но были какие-то камни, микст, то есть. В общем, идти можно было и с болтающейся на валенке кошке. Хотя лучше было бы её не потерять. Перевязать её я смог только на вершине, среди разных табличек и бюстов.

С вершины спускались мы уже гордыми победителями, ветер дул в спину и помогал быстрее добраться до лагеря. Не помню какой-то особой усталости, и даже радости. Нас напоили чаем, потом был ужин и мы с чувством отлично сделанного дела стали укладываться. Остальные участники экспедиции стали готовиться к выходу на штурм следующим утром.

Помню, я уже был в полудрёме, когда в палатке показалась голова одного из моих ближайших друзей на тот момент, врача Володи Бабаева. Вова обратился ко мне с просьбой дать ему на восхождение валенки. Собираясь в экспедицию, он взял у Вити Пастуха пластиковые ботинки, будучи твёрдо уверенным, что это «лекарство от всех бед». «Пластика» тогда у нас не у кого еще не было и все верили, что это идеальная обувь, которая решает все проблемы. Но оказалось, что они тесноваты и ноги в них мерзнут.

Роста Вова около 190, нога у него была огромной, чуть больше моей. Как-то до 6500 он в этих Кофлахах дошел, так что у меня не было сомнений, что они на меня налезут. Отдал валенки, взял ботинки и, не примерив их, заснул. Или просто впал в забытье, из которого меня достал всё тот же дикий реактивный вой ветра.

Непогода разыгралась с новой силой. На этот раз ветер был еще сильнее и никаких вариантов, кроме срочного бегства, не было. Запомнился каримат, который кто-то попытался упаковать снаружи палатки. Ветер вырвал его и унес вверх и вдаль примерно градусов под тридцать! Надо было собираться, общение между палатками было затруднено, и я не стал поднимать вопрос об обратном обмене обуви. Даже когда оказалось, что мои ноги категорически не хотят в иностранные ботинки влезать. Это была тяжелая и продолжительная борьба, в результате которой мне удалось в них втиснуться. Но только совсем без носков, даже самых тонких. Надежда на чудо внутренние ботинки еще была, и еще на то, что спускаться можно быстро. Ну и на традиционное «авось».

Наш спуск был бегством. Вспоминались картинки французской армии 1812 года. Каждый шел сам по себе, просто «валили вниз», где было ясно видно, что на «полке 6100» солнечно и, наверное, тепло. Обморожения, которых я так боялся и от которых защитился валенками, стали реальностью. Ноги потеряли чувствительность очень быстро. Я двигал вниз чем-то уже чужим, непослушным. Но впереди на 6100 виднелась палатка и я шёл строго на нее, надеясь там обрести спасение.

Это была одна из болгарских палаток. Экспедиция Христо Проданова была многочисленной, и у них было несколько лагерей. Дойдя до палатки, я спрятал свои слюни, и, стараясь сохранить достойный вид, объяснил людям, которые там были, свои проблемы. А там как раз оказался доктор болгарской экспедиции. И у него под рукой оказался шприц. В чудодейственную силу медицины я поверил всей душой. И вскоре, после уколов, после многочисленных растираний, хлестанья ремнями кошек, мои ноги пришли в норму. А на 6100 и вправду ветра почти не было, светило солнце и чтобы идти дальше пришлось снимать с себя верхнюю одежду. Идти в пластике пришлось до нашего лагеря на 5600, где меня ждали комфортные родные вэцээспээсовские ботинки.

А через пару дней на Луковой поляне с помощью Бори Поляковского я выменял на общественные ледобуры относительно новые польские полуторные кожаные вибрамы. На внутренней стороне было написано Maciej Pawlikowski. Личность тогда мне уже известная, а позже он стал одной из ярчайших звёзд польского альпинизма. Достаточно сказать, что в его активе два зимних первовосхождения на восьмитысячники. В этих ботинках на следующий год я сходил на Пик Корженевской и Пик Коммунизма. Ну а валенки? Помню, ходил в них зимой по альплагерю «Торпедо», потом — не помню. Может быть валяются где-то в родительском доме…

Светлана, валяйте!

Валенки – это не только… Да что там, валенки – это исконно русская обувь, спасение от лютых морозов и, наконец, одна из первых дизайнерских побед русского крестьянина. Правда, в те века, когда появились первые валенки, о моде от кутюр говорить еще принято не было – ноги бы не отморозить. Зато сейчас именитые французские Дома моды все чаще с завистью поглядывают на русские валенки, утверждая, что нынче это самая модная обувь – куда там до наших валенок разлапистым австралийским уггам!

Левые и правые

Но даже самым продвинутым кутюрье есть чему поучиться у волгоградской мастерицы Светланы Болгарчук. Она умудряется мастерить из натуральной шерсти не только валенки и тапочки, но и различных кукол и даже шарфики и блузки.

– Проходите, чувствуйте себя как дома, – говорит улыбающаяся женщина с сияющими глазами. – У нас в доме только так.

Отгоняя серого домашнего кота от недавно законченных валенок, Светлана прямо с порога начинает рассказывать о своем необычном увлечении, которое ждало ее 20 лет.

– Я же – военнослужащая в отставке, – рассказывает Света. – Пока служила, творчеством заниматься было особенно некогда, а потом затянуло. Почему валенки? Я и сама не знаю, просто пришло откуда?то сверху. Вообще обувь – это хорошо: это же пара, это сохранность семейного очага…

– Первое, что я сделала, были малюсенькие валеночки, на пробу, так сказать, – гордо демонстрируя своего «первенца», говорит Света. – Причем делала я их в одной из военных командировок. Сначала это увлечение помогало справиться с тоской по дому, а потом т-а-а-ак затянуло.

Смешной мухомор, куколка в валеночках и с забавными косичками, вся сваленная из шерсти, цветы в корзине, замечательные тапочки для деток и взрослых. Светлана только-только вошла во вкус своего нового увлечения, как столкнулась с неожиданной проблемой – где брать сырье?

Мокрое дело

– Фабричная шерсть, конечно, продается, хотя и ее приходилось заказывать по Интернету, – поясняет мастерица. – Но она какая?то неживая, что ли. Красками химическими окрашенная. А хотелось все делать своими руками.

Вот и отправилась наша Светлана на поиски материала для творчества в одну из деревень области. Знакомые посоветовали семью, которая разводила овец.

– Вы не представляете, какими глазами они на меня смотрели, – смеется моя собеседница. – Я, городская, сама состригла шерстку, да еще и рассказала хозяевам, какая овечка к какой породе относится.

Глядя на Светлану, трудно представить, что у этого человека что?то может не получиться. Жизнерадостная, упорная, она даже мыло научилась варить сама, чтобы ее тапочки и валенки были экологически чистыми.

– На самом деле есть два способа валяния – сухой и мокрый, – поясняет мастерица. – Сухим легко делать маленькие вещи, а вот для серьезных, больших вещей и тем более для обуви подходит только мокрый. Шерсть обязательно пропитывают мыльным раствором, а только потом валяют. Хотя все это, как говорится, лучше один раз увидеть.

Света берет маленькую формочку в виде сердечка, кладет на обычную кухонную губку маленький клочок красной шерсти, берет специальную иголку с зазубринами на конце, которые сваливают шерсть, – и удивительный процесс творения происходит на наших глазах. Легкими, но уверенными движениями Света как бы уталкивает шерсть иглой, и она принимает нужную форму. Через полчаса мастерица протягивает мне чудесное сердечко с бусиной.

– С мокрым способом все намного дольше и серьезнее, – отвечает Светлана на мой вопрос. – Даже маленькие детские тапочки приходится делать по несколько дней. Процесс очень трудоемкий и физически тяжелый, видимо, поэтому большая часть валяльщиков шерсти – мужчины.

И лечат, и украшают!

Шерсть обладает целебными свойствами. Например, светины тапочки и валенки лечат ноги от варикоза и болезней суставов.

– В старину младенцев, родившихся недоношенными, «подращивали» именно в валенках. А это о чем?то да говорит, – рассказывает мастерица. Все это время она находится в движении, неустанно сваливая шерсть для нового изделия.

Об удивительном хобби Светы можно говорить очень долго. Хотя это и не хобби уже, а настоящее дело жизни. Но, помимо профессионального роста, у Светланы есть одна мечта: хотела бы открыть хобби-центр, где дети и взрослые смогли осваивать различные виды ремесел. Тем более таких теплых и красивых, как валяние валенок.

– И дело тут совершенно не в деньгах, – улыбается женщина. – Мне радостно видеть, как горят глаза детей, когда я показываю им, как из клочка шерсти рождается настоящее чудо. А что может быть дороже этого.

Как правильно носить?

Валенки для России, действительно, больше, чем обувь, – это ее символ и чуть ли не часть загадочной русской души.

Впрочем, это не означает, что они ушли из повседневной жизни и превратились в музейные экспонаты – несмотря на капризы погоды и моды, валяльный промысел продолжает жить и развиваться.

А начался валеночный ренессанс с «австралийских валенок», они же угги – пару лет назад в Волгограде в них едва ли не поголовно переобулись школьники и студенты.

– Раньше в неделю мы продавали по пять пар, теперь доходит до 20. Наибольшей популярностью пользуются валенки темного цвета с вышивкой, но мы, когда ассортимент подбирали, старались модели посветлее брать, повеселее, – рассказывает Елена, владелица интернет-магазина.

Что касается качества, то, по словам Елены, прослужат валенки не одну зиму. Свои, например, она носит уже два сезона. Если нормально ухаживать за валенками – вовремя чистить и менять стельки, то срок годности – лет пять.

– Я ношу белые валенки, тепло и красиво, люди на улице подходят, интересуются, где купила. Кстати, постирала недавно валенки в стиральной машине, полет нормальный. Так что берите, не пожалеете, – советует студентка Юлия Климова.

Какие лучше выбрать?

На каждом уважающем себя рынке Волгограда с наступлением зимы наблюдаются развалы с валяной обувью. Цены – от 500 до 1100 рублей.

К традиционным валенкам, выполненным в двух цветах – сером и белом, добавились такие же, но с узорчатой вышивкой, веселыми помпонами и модными ремешками.

Появились валенки на «резиновом ходу» (то есть с прорезиненной нижней частью), а также низкие валенки-ботиночки на шнурках – они потемнее и на подошве.

Есть и домашний вариант – мечта тех, у кого холодные полы, причем именно в этой категории встречаются чудесные вещи, украшенные искусственным мехом и этническими узорами.

Оригинальные модели можно купить в Интернете, стоимость – от 2800 до 3500 руб-лей. Но цены покупателей не смущают. Причем валенки активно покупают. мужчины! Так что, дамы, не стесняйтесь заказывать себе черевички в подарок!

Валенки? Да, валенки!

Как только не «крестили» за полторы тысячи лет самые обыкновенные русские валенки. Ладно, валежки, валенцы, катанки и даже самокатки – догадаться можно. Но пимы и сапоги – это как-то слишком по-сибирски.

Спасли, можно сказать

Бабушка-«Википедия» вспомнила: валенки, придумки эти тюркские да монгольские, в нашем, российском, тренде совсем недавно. В XIX веке по причине «роста влияния городских нравов на деревню» лапти крестьяне поменяли на валяные сапоги. Выходит, не из деревни в город (сообразно стереотипу) валенки притопали, а наоборот!

Предпринимательницы Анна Чуркина, в прошлом физик, и Галина Лобанова, швея-технолог, про валенки и пришитые к ним стереотипы знают все. В эксклюзивном бизнесе по продаже валяной и резиновой (но о ней чуть позже) обуви они шесть лет. Обогатиться, говорят, не получается, но душу такое дело не хуже ног греет.

— Однажды, — рассказывает Галина, — забежал к нам в отдел на Плюснина, 1, парень, весь стильный такой, в изящных ботиночках с острым носиком. А на улице градусов тридцать с минусом. Я его спрашиваю: «Ну что, валенки?» А он с радостью так сквозь зубную чечетку: «Да-да, валенки!» Спасли, можно сказать, человека.

Потом вместе еще случай вспомнили. Зашел с улицы дед. На ногах сапоги резиновые, на дворе опять же холод жуткий. Переглянулись, вручили деду подарок – самые простые валенки. Долго уговаривали переодеть обувку здесь, в магазине. А дед валенки к груди прижал: «Нет, я их в лес носить буду…»

Да что там говорить. Набравшись духу, сама однажды пришла к Анне и Галине с просьбой пожертвовать несколько пар для воспитанниц Иоанно-Богословского женского монастыря в Ершовке (это чуть дальше Малых Корел). Валенок и прочей обувки мне «отсыпали» раза в три больше, чем просила. А как матушки сему богатству обрадовались – нужно было видеть.

Зайцев от couture

Всякий раз, проходя мимо валеночного рая, думала, как бы спросить у его хозяек, что да как? Как они к мысли такой – валенками да резиной торговать – подошли? И что об этом граждане северодвинцы думают? Понятно, когда о лакированных бутиках бизнес-леди мечтают. А тут – валенки, эх, да валенки…

— Сначала я занималась косметикой, а Галина работала в моем отделе продавцом, — рассказывает Анна Чуркина. – А идею эту она из Питера от сестры привезла. В Северодвинске мы точно первые.

Кстати, сестра все смеялась, мол, торгую тем, что бабки носят. Бабки? Не скажите. Молодые девчонки сейчас с большим энтузиазмом валяную обувь меряют и покупают. Тогда как дамы в возрасте, напротив, часто носы отворачивают.

Зря! Чтобы в иных валенках выйти, и макияж не грех сделать. Ведь сегодня (да вы и сами наверняка заметили) обыкновенные черные или серые валенки разве что на антресолях или на дачных участках живут. В городе нужда в них другая, скорее декоративная. И цена, к слову, соответствующая. Самые дорогие валенки ушли из отдела Анны и Галины, оставив в кассе шесть тысяч рублей.

Белые, синие, красные, с вышивкой, с узорами, со стразами и прочим декором, они не то что pret-a-рorte, они и в couture давно просочились. Четыре сезона назад Слава Зайцев выпустил коллекцию дизайнерских валенок, расшитых бисером. Полагаю, не только Бабкина с Кадышевой на нее клюнули.

— А сюда, в Северодвинск, откуда валенки поступают? – интересуюсь у Анны и Галины, раз уж о брендах речь зашла.

— Как ни странно, но здесь, на Севере, валяную обувь в промышленных масштабах не делали и не делают. Ближайшие к нам фабрики – в Ярославле, Гатчине, Петербурге, Иваново, Челябинске. Есть в Северодвинске и в области рукодельницы, валяющие от игрушек и шарфиков до валенок и платьев, но это тоже скорее декор, рукоделие, хобби.

— А китайские валенки как вам?

— Как китайские. Мы китайскую обувь как-то закупали, но потом от нее отказались – пошли жалобы. Красота красотой, а качество страдает и стоимость высокая.

— По поводу рукоделия. Недавно обнаружила, что милый игрушечный валенок, подаренный вельскими коллегами, втихомолку сожран молью…

— Очень хорошего качества, значит, сырье было.

Дело Анны Чуркиной и Галины Лобановой на валенках не замерзает. Бизнес-то сезонный, в общем. Зимой – они, родимые, весной, летом и осенью — резиновая обувь. Тем более что в последние годы мода на резиновые сапоги прочно в нашей жизни утвердилась. А дизайнеры по этому поводу сильно расстарались.

— Года четыре назад, — вспоминает Анна, — в наш отдел очереди на улице выстраивались. Всем нужны были яркие, разноцветные резиновые сапожки. А годом ранее, когда мы сапожки такие в город впервые привезли, их в основном приезжие покупали или северодвинцы родственникам своим в центральные города отправляли.

Такая вот история.

Ольга СОЛОВЬЁВА

"Вечерний Северодвинск"

Среди пары новых валенок нет отличия между левым и правым, каждый из них формируется при носке, принимая форму стопы хозяина. Размер валенка указан в сантиметрах, поэтому очень легко выяснить нужный размер, замерив длину стопы и прибавив 2 см «на усадку».

Как хранить валенки до следующих холодов? Заверните их в плотный пакет, туда же и в сами валенки вложите антимольные средства или травы — душицу, пижму. В течение всего хранения валенки необходимо периодически вынимать и просушивать.

В Сыктывкаре и Пятигорске несколько лет проходят чемпионаты по метанию валенок. Дело серьезное. И главное в нем – точность прицела, ведь валенок обладает особыми аэродинамическими свойствами, часто летит не по заданной траектории.

Основной материал для валенок — овечья шерсть, однако выпускают валяную обувь из козьей и даже собачьей шерсти, а самыми элитными и оригинальными считаются верблюжьи валенки.